Опьяненные гавайским солнцем - Страница 11

– Я оделась слишком нарядно, – призналась она. – На мне коктейльное платье из атласа синего цвета. Я купила его в торговом центре на распродаже, даже не знаю зачем, потому что мне некуда его надевать. Но я бросила его в чемодан, когда собирала вещи. Я подумала, что, если не надену его сегодня вечером, отдам его на благотворительность.

Мано не мог понять, почему она все время принижает себя.

– Какой оттенок синего?

– Королевский синий, похожий на глубокие воды у побережья Вайкики.

Мано хорошо помнил этот цвет. Ему хотелось продолжить свое исследование и провести ладонями по ее телу, чтобы лучше узнать ее. Набравшись смелости, Мано пальцем проследовал вдоль выреза ее платья, и Пейдж судорожно выдохнула. Он ожидал, что девушка отпрянет от него или скажет, чтобы он остановился, но она только придвинулась к нему ближе. Аромат ее тела смешался с ароматом орхидей, принесенным легким океаническим бризом, и он пьянил Мано и притягивал к ней.

Мягко обхватив руками лицо Пейдж, Мано прильнул к ее губам. Она осторожно, но с любопытством ответила на его поцелуй. А потом ее осторожность уступила место страсти. Пейдж обвила руками шею Мано и прильнула к нему всем своим телом.

Он исследовал языком ее рот, наслаждаясь вкусом шоколада, оставшимся на ее губах. Его руки скользили по ее угловатому телу. Пейдж казалась такой хрупкой. Даже этим она отличалась от остальных его женщин.

Когда его рука опустилась вниз к ее животу, девушка резко застыла.

– Пейдж?

Мано почувствовал, как она отстранилась, а потом услышал громкое и неуверенное цоканье ее каблучков по мраморному полу, которое становилось все тише и тише, пока не захлопнулась входная дверь его номера. Пейдж сбежала.

За свою жизнь Мано сталкивался с разными реакциями на свои поцелуи, но никогда еще женщина не бросалась от него наутек. Сначала Мано не мог понять, что ему делать, но потом решил догнать Пейдж. Он не мог позволить ей сбежать. По крайней мере, он извинится за то, что перешагнул черту и поставил Пейдж в неловкое положение.

Мано осторожно вышел из своего номера, пересек вестибюль и подошел к двери Пейдж. Он нажал на кнопку звонка и терпеливо ждал ответа. Его сердце по-прежнему выпрыгивало из груди, а тело было напряжено после их с Пейдж страстного поцелуя. Она могла не открыть, но ему казалось, что она не станет игнорировать его. Такое поведение было бы грубым.

Мано прислушался и уловил тихие шаги босых ног, приближающиеся в его направлении.

Дверь с шумом распахнулась.

– Да?

Судя по тону голоса Пейдж, она была очень расстроена. Мано только не знал, на кого она злится, на него или на саму себя.

– Я сделал что-то не так? – спросил он.

– Нет. Вы были великолепны. Вряд ли можно желать большего в самом романтическом месте земного шара. Дело во мне. Я прошу прощения, – ответила она.

– За что? – удивился Мано, потому что подумал, что это ему следует извиняться.

– За все, – печально сказала она. – За то, что поцеловала вас, а потом сбежала. В какой-то момент я просто растерялась. Я не очень доверяю себе, когда дело касается подобных вещей. Я не говорю то, что поцелуй с вами был ошибкой, но я сейчас переживаю не самые лучшие времена в своей жизни, поэтому мне не хотелось бы усложнять ее еще больше.

Усложнять? Казалось, Пейдж связывала себя по рукам и ногам без видимой на то причины. Мано чувствовал, как тревога и напряжение волнами исходили от ее тела.

– Пейдж, это был всего лишь поцелуй. Как можно усложнить что-либо, если вы улетаете меньше чем через неделю?

Мано потянулся к ней и, взяв ее за запястье, подождал, пока она успокоится, почувствовав, как замедлился ее пульс под его пальцами.

– Пейдж, послушайте. Я хочу, чтобы вы знали, что я нечасто так поступаю. К тому же я никогда раньше не приводил кого-либо из гостей в свои апартаменты.

– Правда?

– Да. – Мано не обманывал. Из всего штата сотрудников в его номер имели доступ только Чак и горничная. Со своими любовницами он встречался либо на их территории, либо в одном из пустующих номеров. Но сегодня ему захотелось пригласить Пейдж к себе. Он хотел насладиться салютом вместе с ней, зная, что это будет так, словно он увидит его своими глазами. – Как и у вас, у меня тоже есть проблемы в отношениях. Моя слепота ставит меня в невыгодное положение. Каждый раз, когда я встречаю какую-то женщину, я начинаю думать, как она относится ко мне и не буду ли я бременем для нее. Если честно, то, что вы работаете медсестрой, является для меня красным сигналом светофора. Мне следовало уйти от вас немедленно.

– Почему?

– Потому что мне не хочется быть чьим-то благотворительным проектом. Меня нельзя починить, и я не хочу, чтобы со мной нянчились. А вы медсестра и не можете по-другому.

Пейдж тихо рассмеялась:

– Если бы мы пообщались дольше, вы бы узнали, что я больше похожа на строевого сержанта, чем на нянечку. Иногда приходится быть очень строгой, чтобы заставить пациента подняться с кровати и перестать жалеть себя.

– Может, все дело именно в этом. В вас есть что-то такое, отчего мне хочется выбросить к чертям все свои правила и принципы. Пейдж, я хочу узнать вас ближе. И я хочу снова прикоснуться к вам.

Пейдж ахнула. Он шагнул к ней и притянул ее руку к себе на грудь.

Я не хочу ставить вас в неловкое положение. Если вы скажете мне уйти, я тут же уйду и оставлю вас в покое до самого вашего отъезда. Но я не хочу уходить. Пейдж, что бы между нами ни произошло, оно не обязательно должно быть серьезным или сложным. Я предлагаю вам провести эту неделю вместе. Я позволю вам установить границы с тем, чтобы не было никаких нежелательных последствий. Мне просто нравится ваше общество.